Мы придумали ветер и себе имена.
Мне много хочется сказать. Но мгновение улетает, и я так часто не успеваю зацепиться.
И сегодняшний пост я не могла не написать, потому что две эти темы сейчас не выходят из головы.
Я очень редко злюсь на людей (именно людей - теплых, живых, знакомых). Потому что злость почти всегда бывает от обиды, которая, в свою очередь, слишком часто не имеет никакого смысла, и в большинстве своем можно найти множество оправданий, по которым, если вытащить их на поверхность, несложно понять, что никакой настоящей вины на человеке нет, и это ты сам не прав, что не понял сразу. Можно спорить, раздражаться, злиться не всерьез - полчаса, час, день, в конце концов, - но не более. И после - забыть.
Но сейчас я злюсь. По-настоящему злюсь. Да я, на самом деле, практически в ярости - тихой, по обыкновению накрытой ледяным куполом, однако. Я не вижу причин, оправданий. Я не хочу видеться с этими людьми, мне даже думать о них неприятно.
И в этот момент я радуюсь тому, что сама давно перестала надеяться на чью-то помощь или просто поддержку (есть два исключения, и их хватает чуть более чем полностью), и потому сама осталась почти незатронутой после недавних событий (пускай отчасти эгоистичные слова), так что могу сейчас хоть немного помогать тому, кто пострадал только из-за того, что ценил вышеупомянутых в разы сильнее, чем они его.
Возможно, мы помогаем другим, чтобы нам было легче?
.
А вчера появилась надежда на осуществление того, во что я верю больше, чем во что бы то ни было, того, что приравнивается больше, чем просто к чуду. Пускай пока еще призрачная, но уже похожая на нечто реальное, осуществимое. И я боюсь об этом думать, но не думать и не представлять просто не могу, потому что это значит так невыразимо много, и образы сами рисуются в голове, и не хочется и не получается думать ни о чем ином.Однако, даже если не выйдет так скоро, выйдет потом, ведь ждали же мы всю ту вечность, что за плечами, и, значит, можем ждать еще.
Этой книге, что ниже, около трех лет. Я выкладывала ее еще на первых страницах дневника, а сейчас захотелось повториться.
И сегодняшний пост я не могла не написать, потому что две эти темы сейчас не выходят из головы.
Я очень редко злюсь на людей (именно людей - теплых, живых, знакомых). Потому что злость почти всегда бывает от обиды, которая, в свою очередь, слишком часто не имеет никакого смысла, и в большинстве своем можно найти множество оправданий, по которым, если вытащить их на поверхность, несложно понять, что никакой настоящей вины на человеке нет, и это ты сам не прав, что не понял сразу. Можно спорить, раздражаться, злиться не всерьез - полчаса, час, день, в конце концов, - но не более. И после - забыть.
Но сейчас я злюсь. По-настоящему злюсь. Да я, на самом деле, практически в ярости - тихой, по обыкновению накрытой ледяным куполом, однако. Я не вижу причин, оправданий. Я не хочу видеться с этими людьми, мне даже думать о них неприятно.
И в этот момент я радуюсь тому, что сама давно перестала надеяться на чью-то помощь или просто поддержку (есть два исключения, и их хватает чуть более чем полностью), и потому сама осталась почти незатронутой после недавних событий (пускай отчасти эгоистичные слова), так что могу сейчас хоть немного помогать тому, кто пострадал только из-за того, что ценил вышеупомянутых в разы сильнее, чем они его.
.
А вчера появилась надежда на осуществление того, во что я верю больше, чем во что бы то ни было, того, что приравнивается больше, чем просто к чуду. Пускай пока еще призрачная, но уже похожая на нечто реальное, осуществимое. И я боюсь об этом думать, но не думать и не представлять просто не могу, потому что это значит так невыразимо много, и образы сами рисуются в голове, и не хочется и не получается думать ни о чем ином.
Этой книге, что ниже, около трех лет. Я выкладывала ее еще на первых страницах дневника, а сейчас захотелось повториться.
