Мы придумали ветер и себе имена.
Все идет своим чередом, и с такой скоростью, что из-под ног разлетаются искры, и смешиваются с растаявшим снегом, и падают угольками, и страшно оглянуться, страшно увидеть за собой дорогу из таких вот угольков, и страшно их же увидеть и впереди, и смотришь потому только вверх, потому что уж там-то - точно чисто; и пытаешься остановиться, притормозить, но не получается, никак, поздно, поздно.
Все остается позади с пугающей скоростью.
Проходив пару дней без камушка на шее, боюсь теперь его снимать, без него возвращаются сомнения. С ним - проще, с ним - лучше.
Не хочется распыляться на ненужное, но, кажется, только этим я и занимаюсь.
Не покидает ощущение несерьезности происходящего и его малозначительности. Я вновь смотрю со стороны, и вновь смотрю, кажется, на себя же, но как будто бы и нет. И сложно отнестись со всей серьезностью к тому, то тебя вот так вот "как будто" и не касается. Ощущение, что можно остановиться в любой момент, вернуться в исходную точку, заставляет втягиваться еще больше, еще глубже и бесповоротней. И в этом - вся подстава ситуации.
Я скучаю по прошлым веснам, с которыми из общего нынче остался только запах, который у них всех - один.
Все остается позади с пугающей скоростью.
∆
Проходив пару дней без камушка на шее, боюсь теперь его снимать, без него возвращаются сомнения. С ним - проще, с ним - лучше.
Не хочется распыляться на ненужное, но, кажется, только этим я и занимаюсь.
∆
Не покидает ощущение несерьезности происходящего и его малозначительности. Я вновь смотрю со стороны, и вновь смотрю, кажется, на себя же, но как будто бы и нет. И сложно отнестись со всей серьезностью к тому, то тебя вот так вот "как будто" и не касается. Ощущение, что можно остановиться в любой момент, вернуться в исходную точку, заставляет втягиваться еще больше, еще глубже и бесповоротней. И в этом - вся подстава ситуации.
Я скучаю по прошлым веснам, с которыми из общего нынче остался только запах, который у них всех - один.